Павел Титов: хорошее российское вино не может стоить меньше 350 рублей

Уходящий 2023 год стал непростым для российских виноделов: полки магазинов заполонило дешевое и подчас низкокачественное импортное вино, что заставило их работать «на склад» и даже снижать цены в убыток себе. Как ситуацию исправят новые пошлины и акцизы, сколько должно стоить хорошее вино, и от чего зависит его цена, нравится ли русский «напиток богов» китайцам, а также из чего пить игристое и надо ли искать выемку на дне бутылки, в интервью РИА Новости рассказал президент группы компаний «Абрау-Дюрсо» Павел Титов. Беседовали Анна Шавырина и Эльвира Муравицкая.– Что сейчас происходит с рынком вина в России? И чего стоит ждать в следующем году?– В этом году случилась абсурдная ситуация: на рынке невероятное засилье вина низкого качества из недружественных стран, импорт бьет все рекорды. Такой товар заполонил полки и не позволяет хорошим российским винам пробиться к покупателю. Особенно сильна конкуренция c Европой в категории игристых и шампанских вин. Но мы ожидаем выравнивание ситуации уже в следующем году благодаря действиям Минфина и Ассоциации виноградарей и виноделов.– Вы имеете в виду повышение пошлин на вино из недружественных стран?– Во-первых, пошлину, а во-вторых, рост акцизов. У российских виноделов появляется огромное преимущество перед производителями из всех других стран, ведь на наш бизнес рост акциза не влияет, мы его полностью возвращаем. То есть российское виноделие – единственный бенефициар повышения как пошлин, так и акцизов. Думаю, что скоро у отрасли начнется новый серьезный виток развития. И даже не столько повышение акциза принесет пользу, сколько именно пошлина.Поясню: если импортное вино на въезде стоит 100 рублей, и с него платится пошлина в 12 или 20 рублей, то это особо ситуации не меняет. А вот минимальная пошлина в полтора доллара – а это примерно 105 рублей на бутылку – уже конкретно влияет на цену.Мы ожидаем, что за новогодний период продадутся вина, закупленные ранее, и в следующем году импорт пойдет по обновленным ценам, включающим и новые акцизы. Акцизы важны еще и потому, что у нас есть страны, для которых пошлин нет, например, Грузия, которая, к сожалению, производит продукции раз в 40 больше, чем в стране есть виноградников. Значит, под видом вина завозится нечто совсем другое, зачастую низкого качества. И эта ситуация тоже скорректируется акцизом.– В чем главная причина такого наплыва сейчас?– Я думаю, что дело в изменении модели работы торговых сетей, они теперь не пользуются услугами дистрибьюторов, а напрямую импортируют и делают много собственных торговых марок – СТМ, и часто из очень посредственного по качеству вина.В принципе, никогда не было сложностью приобрести дешевое вино в той же Испании, Франции или, например, Германии и привезти его в Россию. Просто его никто особо не брал для нашего рынка, по крайней мере, профильные дистрибьюторы, которые тщательно выбирали, что продавать.А сейчас существует прямой завоз сетями тех продуктов, которые, откровенно говоря, даже в конкурентной среде не должны столько стоить. Когда импортное вино продается на полке в России по цене в 400-500 рублей, учитывая нашу новую логистику и остальные расходы, то я даже не могу предположить, сколько такая бутылка стоит в закупке. Я не верю в сказки: все имеет свою цену – и соответствующее ей качество. И когда на полке вино стоит столько, сколько его логистика из Европы, у меня появляется много вопросов.Но сейчас и сети тонут в огромном количестве ввезенного ими ранее вина, каждое объявление о потенциальном удорожании провоцирует их на дополнительную досрочную покупку за рубежом и еще большее затоваривание.Как же данные статистики по увеличению производства вина в России? Это от безвыходности. Надо освобождать емкости для производства вина под новый урожай, то есть принять виноград, сделать вино и, соответственно, разлить по бутылкам. Но это не значит, что у кого-то бешено растет оff-take с полки (количество проданного товара с полки – ред.), идет работа «на склад». По сути, сейчас кризисная ситуация, особенно с тихим вином. Но я считаю, что в следующем году ее удастся переломить.– Как для самой компании прошел нынешний год? Каких результатов ожидаете, в том числе от 2024-го?– Надо сказать, что год, конечно, оказался непростой, не такой хороший, как предыдущий, который был для нас рекордным практически по всем показателям. Однако по нашим текущим результатам, в натуральном выражении, мы все равно видим прирост к прошлому году. По итогу девяти месяцев он пока незначительный, но будет увеличиваться в четвертом квартале, в период высокого спроса на нашу продукцию.Вообще в этом году предсказать ничего невозможно, потому что очень многое изменилось даже за последние несколько месяцев: и ключевая ставка, и курс рубля. Как это скажется на общем фоне – тяжело загадывать. Думаю, что благодаря усилиям компании мы получим прирост к продажам прошлого года. В том числе и по общей выручке, потому что у нас средняя цена, хоть и незначительно, но увеличилась. По результатам прибыльности пока говорить рано – последние индикаторы были по полугодию, и они очень неплохие, но с тех пор много чего случилось в глобальном смысле.Но мы с большим оптимизмом смотрим в будущее. Из-за роста ввозных пошлин рынок импортных вин из недружественных стран, по нашим прогнозам, сократится на четверть в следующем году, и мы, «Абрау-Дюрсо», наряду с другими российскими винными компаниями – бенефициары процесса. Таким образом, рост продаж в категории отечественных вин в 2024 году может составить 25-30%.– Цены не поднимутся следом?– Из-за этого точно нет. Сейчас российские виноделы вынуждены демпинговать, то есть распродавать свое вино по сниженным ценам, чтобы конкурировать с дешевым импортом. Поэтому что-то может прибавиться к цене, потому что продавать вино в убыток – это ненормально, но это будет здоровая коррекция.Допускаю, что могут повлиять другие факторы. Например, высокая ключевая ставка, которая у нас надолго, и тут что-то придется компенсировать. Но с учетом состояния потребительского рынка повышение цен если и будет, то незначительное.– На следующий год какой рост показателей компания для себя закладывает?– Философия «Абрау-Дюрсо» – аккуратный оптимизм. Надо понимать, что львиная доля нашего производства и продаж – игристое. В этой категории мы ожидаем серьезного снижения конкуренции. Думаю, что смело можно заложить 10-15% только по виноделию. Опять же, надо понимать, что мы не можем бесконечно производить вино – выпустим столько, сколько винограда собрали за сезон.– Из чего вообще сейчас состоит стоимость бутылки вина? И как составляющие зависят от курса валют?– Первое – стоимость сырья, куда заложено финансирование виноградников, рабочая сила и так далее. Второе – комплектующие, некоторые из них до сих пор полностью импортные, самый простой пример – пробка, это прямая валютная оплата. Потом этикетки, примерно на 50% зависящие от валютного курса: краски, бумага и печатное оборудование также закупаются за рубежом. Стекло, правда, абсолютно рублевое, мюзле, колпаки, упаковка тоже. В общей сложности около 15% стоимости игристого вина зависит непосредственно от валюты.Волатильность рубля и ключевой ставки тоже, конечно, играют роль, причем ставка, может быть, на нашу отрасль влияет чуть меньше, чем на остальные, но это потому, что есть государственное субсидирование.– Какую цену тогда можно считать минимальной для качественного вина на полке, ниже которой оно не может стоить?– Я бы оставался при своей теории про 400 рублей для отечественного вина. Точнее, 350–400 рублей для тихого и 400–450 для игристого: у последнего производственный цикл сложнее, следовательно, и себестоимость выше. Но это без учета скидок и тому подобного, потому что если бутылка игристого стоит на полке за 350 рублей с желтым ценником по акции, то это тоже окей.– Вы в этом году выпустили на рынок большое количество новинок, как их восприняли потребители? Может быть, от чего-то уже решили отказаться?– Выпуск большого количество марок – это всегда венчурная инвестиция. От чего-то мы, вероятно, и откажемся, но пока рано говорить. У нас политика инвестиционного цикла в один бренд примерно два года, поэтому посмотрим через год. (смеется) Выше всяких ожиданий идут продажи всех безалкогольных напитков, прирост по категориям здесь уже не в процентах, а в разах.– Что «драйвит» категорию?– Наши лимонады «винонады» и безалкогольный Abrau Lightпоказывают отличный рост. Артезианская вода – уже зрелый продукт – тоже прибавляет, но здесь плюс 30%, уже скучно, и мы привыкли. Новинку, энергетик «Варяг», вообще продали полмиллиона банок, запустив только в июле. При том, что по большинству этих продуктов даже не запущено маркетинговое продвижение – то есть просто закрываем натуральный спрос, а не мотивированный нами.В крепких напитках более конкурентная среда, поэтому и здесь видим прирост, но без таких фейерверков. Коньяки, кстати, хорошо идут – и те, что мы делаем в России, и те, что импортируем из Азербайджана. Растем к году на 30-40% в зависимости от категории. Джины, водки и настойка тоже показывают неплохую динамику.В 2024 планируем много маркетинговых инвестиций, поэтому ожидаем еще более значительный рост, в том числе в крепком алкоголе.– Планируете представить еще какие-то новинки?– У нас будет добавление в линейке крепких напитков – виноградная водка и еще одна новинка в крепкой категории, о ней расскажем совсем скоро. Но в целом мы снижаем темп по выводу новинок на рынок, пока хватит. Я не исключаю, что за следующий год мы объявим о нескольких новых позициях, но только в вине. Планируем именно углубляться, а не расширяться, уделить должное внимание каждому продукту, который уже выпустили.– По вину – это будут автохтоны?– В том числе. Помимо общепризнанного лидера в работе с автохтонами «Винодельни Ведерниковъ», в ГК «Абрау-Дюрсо» также входит винодельня «Юбилейная», которая производит вина не только из классических сортов винограда, но и из известных советских кроссов, которые очень интересно себя показывают.– Еще одно направление, которые мы пока не затронули, – косметика. Не планируете ли перезапуск?– Косметика стал очень интересным проектом, даже более востребованным, чем мы думали. Но нам пришлось переформатировать его, перестроить поставки, закупку упаковки и ингредиентов, потому что в основном большинство ингредиентов, кроме, конечно, масла виноградной косточки, были импортные. Мы перезапустили бренд в формате косметических средств по уходу за лицом, а также представили линейку отельной косметики, созданной специально для наших гостиниц. Сейчас готовим очередные новинки – если логистика справится, то мы успеем показать что-нибудь из новой линейки даже до Нового года.– Стоит ли ждать, что ваша косметика появится не только в отелях группы, но и в других сетях?– Мы находимся в стадии переговоров с крупными отельными сетями. Потенциал для расширения однозначно есть.– Какие инвестиции закладываете для себя на следующий год?– Уходящий год для нас был очень интенсивный в плане инвестиций, в следующем их темп немного снизим. Так, до конца 2023 мы установим рекорд по засадке винограда, а это около 400 гектаров. Большие вложения сделаны в туристическую инфраструктуру.На следующий год основные инвестиции пойдут на совершенствование системы переработки винограда, чтобы лучше контролировать его качество. В принципе, рекордов в инвестициях мы не планируем.– Вы в этом году запустили еще и собственный питомник саженцев, какие планы на него?– Питомник заработал, зимой будет первая посадка наших виноградных саженцев. Активно идут расширение и модернизация маточника подвойных лоз. К 2026 году планируем выйти на показатель 2,5 миллиона саженцев ежегодно.– Только для себя?– Пока да. Сейчас на рынке остро ощущается дефицит саженцев, особенно российских, поэтому в приоритете свои нужды. Возможно, через несколько лет сможем и продавать.Мы недавно считали с коллегами, что в общей сложности, вместе с нашим новым питомником, в год в России будет производиться не более 10 миллионов саженцев. А для выращивания объемов, запланированных государством к 2030 году, надо около 32 миллионов саженцев ежегодно.– Что при этом сейчас с селекцией видов?– Самый сложный вопрос. Объективно говоря, необходимая программа запускается у нас только сейчас. Да и адаптация клонов западных сортов к российским терруарам пока очень сложна. Поэтому я пропагандирую идею о том, что нам нужен отдельный национальный проект по селекции и питомниководству.– Рабочей силы хватает на все проекты? Нет ли дефицита в отрасли?– Да, мы, как и другие отрасли, ощущаем дефицит кадров. Во-первых, из-за отсутствия мигрантов. Во-вторых, в нашем основном регионе, Краснодарском крае, обсуждается запрет на работу иностранцев. И по сути, в агросекторе жесткая конкуренция, условно, за одного тракториста. Отсюда и рост зарплат, и отсутствие выбора у работодателей.В какой-то момент у нас было 40% вакансий. Соответственно, когда рискуешь сорвать производственные процессы в бизнесе, то особо уже не торгуешься. Это не позитивно сказывается, конечно, не только на нас, но в принципе на регионе. Ведь «зарплатная гонка» в итоге отражается на цене конечного продукта и его качестве.– Если говорить про ваш курорт, как он себя чувствует в условиях ограничения полетов на юг? Сократился ли турпоток?– На самом деле, он как раз адаптировался под новые реалии и показал рост, +10% к прошлому году. Доковидный уровень уже достигнут, и мы прогнозируем дальнейшее увеличение. Туристы приезжают как из близлежащих регионов, так и из крупных городов, Москвы и Санкт-Петербурга.Туристическое направление для нас важное и перспективное, дает 10-15% от выручки, соответственно, это более 1,5 миллиарда рублей. И мы ставим для себя новые задачи – не стимулировать дальнейший рост турпотока, а повышать средний чек, увеличивать продолжительность пребывания отдыхающих в днях.– Что с зарубежным направлением? Как чувствует себя сейчас ваш торговый дом в Китае?– Мы переформатировали его работу, передали управление торговым домом новому партнеру. Он очень хорошо работает на интернет-площадках, что стало одним из решающих факторов при выборе. Раньше мы шли в Китай со своим традиционным пониманием, как надо продавать, но привычные схемы там не действуют. Без сильного локального партнера развитие на местном рынке невозможно.И результаты новой стратегии уже есть – в этом году мы продаем чуть больше 100 тысяч бутылок, но в следующем планируем реализовать уже более одного миллиона.– То есть русское вино все-таки нужно Китаю?– Спрос растет. Сейчас идет сближение двух стран, и у китайцев огромный интерес ко всему российскому. Это касается не только вина, но и любых других категорий. Продукты из России считаются более высококачественными и экологически чистыми, чем местные. Так, например, очень востребованы интернет-магазины российских продуктов. Например, во время «черной пятницы» один из маркетплейсов за час продал четыре тысячи бутылок «Абрау-Дюрсо». Думаю, что Азия в целом станет нашим главным экспортным рынком в ближайшей перспективе.– А нашему потребителю нужно русское вино? Как считаете, Россия уже стала винной державой?– Стали ли мы винной державой в контексте виноделия? Да, мы точно ей стали. Развили ли мы культуру винопотребления? Тоже отвечу утвердительно. Хотя это вопрос эволюционный и длительный – тяжело переориентировать людей с водки на вино. Но процесс идет.Более того, мы видим, что население начинает осознанно подходить к выбору вина. Более изысканные сухие вина уже доминируют, обогнав полусладкие, по крайней мере, в нашем портфеле. И это говорит о том, что, конечно, мы теперь – винная нация.– В завершение хотелось бы, чтобы вы развеяли пару мифов или, наоборот, подтвердили. Металлическая пробка не подходит для хорошего вина, а в шампанском обязательно должна быть выпуклость на дне – правда или нет?– На самом деле про винтовую пробку абсолютный миф. Некоторые вина намного лучше себя чувствуют именно под ней. Я вообще считаю, что для домашнего потребления такая пробка – спасение, она позволяет хранить открытую бутылку. А выпуклость на дне – не показатель качества. Напомню, что Louis Roederer Cristal (элитное шампанское – ред.) без выпуклости.– Должно ли быть всегда темным стекло у бутылки?– Хотя это не миф, но к реальной жизни вряд ли применимо. С одной стороны, действительно темное стекло хуже пропускает свет, и это важно, когда вина находятся на долгой выдержке. Но при покупке не должно быть решающим фактором, иначе как оценить цвет белого вина или розе?– Обязательно ли наливать шампанское в специальный узкий бокал – флют?– Я как раз сторонник того, чтобы не разливать игристое в бокалы такой формы. Исторически его пили из креманок (форма Мария-Антуанетта – ред.). А мое личное предпочтение – бокалы для белого вина, так лучше можно почувствовать ароматику напитка. Хороши и бокалы формы «тюльпан».– И напоследок, сколько можно хранить игристое дома, и как это лучше делать?– Я не держу никакое игристое вино годами. В отличие, например, от красного тихого, игристое после покупки лучше потреблять сразу. Игристые и шампанские вина не улучшаются при домашнем хранении, а только теряют в своих свойствах. Поэтому в охлажденном месте его можно оставить максимум на полгода.