Анзор Музаев: глобальных изменений в ЕГЭ ближайшие годы не будет

Стоит ли ждать внесения глобальных изменений в Единый государственный экзамен, разрешат ли калькуляторы на ОГЭ, как проходит работа по ограничению бюрократической нагрузки на педагогов, кто и зачем требует отменить ЕГЭ, а также как проходит обучение в новых российских регионах, рассказал в интервью РИА Новости глава Рособрнадзора Анзор Музаев. Беседовала Полина Ковалева.– Анзор Ахмедович, ранее сообщалось, что школьникам на ОГЭ по математике могут разрешить пользоваться калькулятором. Первый вопрос, в связи с чем вообще началась такая дискуссия на эту тему?– Ну, смотрите, дискуссию проводит научно-методический (совет – ред.), определяет, как будет тот или иной предмет выглядеть в период экзамена, такие научно-методические советы есть по всем предметам, по которым предусмотрена итоговая аттестация, и они у нас базируются на площадке Федерального института педагогических измерений. Это институт, где разрабатывают все контрольно-измерительные материалы для ЕГЭ и ОГЭ. В научно-методические советы по всем предметам входит цвет, так скажем, нации по той или иной науке, известные на сегодняшний день люди. Гордость страны. Была такая инициатива научно-методического совета, было общественное обсуждение, были замечания в нескольких общественных обсуждениях, мы тоже, в том числе и директор Федерального института педагогических измерений принимала участие, и я, и мои коллеги, и у математиков есть свой подход к этому вопросу. В первую очередь он заключался в том, что на данный момент, на тот период, когда эта инициатива была, только в одном задании, седьмом по ОГЭ по математике, теоретически мог понадобиться калькулятор для расчета. На сегодняшний день после утверждения демоверсии нет фактически ни одной задачи, для которой требуется использование непрограммируемого калькулятора. Ну и, соответственно, из этих соображений пришли к такому выводу, обсуждение приказа еще у нас не вышло, все идет на стадии согласования, и будет ли он (калькулятор – ред.) включен или нет, еще окончательное решение на сегодняшний день не принято. Были опасения у общества, что этот шаг вызовет проблемы с устным счетом, отказ от устного счета и так далее. Ну, в интернете, к сожалению, любят нагонять часто волну, далеко не эксперты из этой области.Научно-методический совет, я еще раз говорю, представляет цвет математической науки Российской Федерации, они просто так тоже такого решения не принимали. Но общественное обсуждение у нас продолжается. Итоговый вариант расписания, приказ еще не вышел, поэтому я вам итоги сейчас не скажу. Какое бы решение не было принято, я точно уверяю всех, что ни в коей мере на знания, тем более математические (не повлияет – ред.), математика – это гордость нашей страны. Наши ученики во всех международных исследованиях, олимпиадах и исследованиях, в которых мы участвовали именно по математике, мы всегда показываем лучшие позиции в мире. И, конечно же, мы сами себе в ногу стрелять не собирались и не собираемся. Я призываю всех успокоиться. Не быть большими патриотами, чем мы и научно методический совет по математике. То есть любые шаги, которые воспринимаются, конечно, всегда направлены на то, чтобы улучшить те позиции, которые у нас есть, а не ухудшить на самом деле.– А возможно ли, что начнется такая же дискуссия по поводу ЕГЭ по математике?– По ЕГЭ по математике речь вообще не шла. В целом, я просто одно скажу, ничего не должно удивлять. У нас по каждому предмету есть большое количество утвержденных и разрешенных справочных материалов, которые не только на экзаменах по математике, но по всем предметам. Еще один момент: мы же должны все понимать, принимают решение не сотрудники Рособрнадзора, не Музаев Анзор Ахмедович, а принимают специалисты из этой области, которые денно и нощно, годами занимаются, фактически со студенческой скамьи, занимаются этой проблематикой. Они изучают опыт страны, они смотрят динамику развития предмета, они смотрят динамику развития предмета внутри страны, они смотрят динамику развития той или иной предметной области в мире. Конечно же, раз это институт все-таки и научно методический совет, конечно же, они смотрят опыт, еще раз подчеркиваю, который направлен не на понижение, а наоборот, на повышение и удержание лучших позиций, удержание качества математического образования в нашей стране.Это наше национальное достояние, это наша гордость, и все шаги направлены будут именно в этом ракурсе. Но то, что широкие дискуссии идут вокруг математики, это подтверждает эти слова, что все граждане, в том числе не специалисты, эксперты в этой области, конечно, выражают свою обеспокоенность. Но еще раз подчеркну то, что мы видим, то, что мы измеряем: и Всероссийские проверочные работы, и экзамены в девятых классах, и в 11 классах, участие в международных исследованиях, национальное исследование качества образования, это такой «градусник температуры по больнице». И в соответствии с этой «температурой» мы все время принимаем совместно с экспертами какие-то решения, чтобы «температура» была нормальная. Еще раз говорю, что ничего того, что повредит развитию математики, сделано точно не будет.– Близится к завершению 2023 год. Этот год, в принципе, как и многие другие, запомнился призывами к отмене ЕГЭ, к тому, чтобы сделать экзамен добровольным. Как, по-вашему, в связи с чем начались эти призывы?– А призывы, когда они прекращались? С момента введения ЕГЭ они не прекращались ни на секунду. Я просто напомню, что было до 2013 года, что было после 2013. Вот до 2013 года просили отменить, потому что на экзаменах проходило форменное безобразие. По-другому это не назовешь. Были списывания, были ЕГЭ-туристы, были утечки, конечно, экзамен был не объективный, и это не нравилось гражданам. И они абсолютно были в этом правы. Был запрос общества на честность и объективность проведения этого экзамена, а иначе экзамен не имел никакого смысла. Все должны понимать, что это не только получение аттестата, но и поступление в высшее учебное заведение, каждый выбирал свое, вуз мечты свой был, и вот здесь, если экзамен проведен нечестно, конечно, те ребята, которые готовились, сдавали сами, а они были в той системе, что до 2013 года они очень серьезно проигрывали тем ребятам, которые списывали, которые помогали списывать, вместо которых делали работы, результаты которых подделывали, или кто-то воспользовался утечками из интернета. А ситуация после 2013 года, с 2014 кардинально изменилась, нет больше утечек у нас, и не было ни разу. И мы надеемся, никогда не повторятся, потому что комплекс мер, принимаемых для этого, он ни на секунду не расслабился, а развивается с течением времени, только продолжаем усиливать контроль над этим процессом.Следующий момент, кроме утечек, – это сама процедура проведения экзамена и объективность. Вот в обществе очень много, я думаю, искусственно нагоняется волна частью спикеров, так скажем, к сожалению, много спикеров работают «на лайки». Всем известная история, что «я представляю себя в соцсетях, и вот здесь моя успешность», я не буду называть, в каких это институциях, люди все и так знают. Вот их успешность в этих институциях измеряется по количеству цитируемости, лайков и так далее. Мы всех этих спикеров уже наизусть знаем, пресса, наверное, тоже знает. И вот под заголовком «эксперт в сфере такой-то высказался по этому поводу», все персонажи известны, ни один из них не предложил иной модели. Вот давайте, ЕГЭ – плохо, предложите конструкцию. Не просто «давайте вот в ЕГЭ что-то там поменяем», мы и так это делаем. Предлагаются голословные утверждения, вот просто ЕГЭ – плохо, давайте мы свой, новый мир построим, разрушим до основания тот и совершим революцию… В нищие 90-е, когда страна, Советский Союз уже развалился, появилось что-то новое, но никто не понимал, что это, не было работы, все развалилось, предприятия не работали и вообще страна в этот период была на грани развала, в конце концов. И здесь практически все вузы, те, кто даже до последнего стоял, здесь проблема коррупции при поступлении в вузы, я не говорю даже про внутренние экзамены, она была настолько сильная, что, конечно, государство должно было принимать какие-то решения. И вот решение было принято о введении такого подхода, то есть забрать у приемных комиссий почти тысячи высших учебных заведений право, сделать единую комиссию фактически, которая ставила бы единые одинаковые баллы и зачисляла бы по итогам экзамена. Вот эта объективная комиссия, как я уже сказал, первый «блин» был серьезным комом до 2013 года, но вот те наработки, которые уже были, позволили сделать серьезную реформу в едином государственном экзамене. Сейчас экзамен проходит объективно. Сейчас нет утечек. По поводу объективности проведения экзамена мы не слышим замечаний ни одного эксперта. Даже от тех, кто терпеть не может единый государственный экзамен.Вот сейчас возмущение вызывает, мое личное мнение, не как руководителя Рособрнадзора, раздражает единый государственный экзамен тем, что нет возможности, скажу, может быть, как не госслужащий, как гражданин, нет возможности «зарешать», нет возможности, есть все, у людей есть возможность, есть должность, например, есть финансовая возможность и вот то, что они как раньше, в 90-е 80-е, при всей вот этой возможности не могут этот вопрос для своего чада решить, вроде бы плевое, да? Звонком другу или с помощью коррупционных схем, вот это часто подбешивает… Но есть система экзамена, должны быть знания. Это система единого государственного экзамена. Это все-таки отбор лучших из лучших по направлению подготовки, по качеству подготовки и по направлениям, особенно в сегодняшнее время, когда в стране об этом везде говорят. При таком низком уровне безработицы, при таком огромном количестве рабочих мест, которое сейчас образуется за счет возвращения авиастроения в страну, значит, будут наращиваться мощности во всех видах. В принципе, вообще в целом в промышленности, вообще в целом во всех сферах. Вот у нас нет сейчас времени на игры, чтобы экспериментировать с подходами, подход выработался, подход оправдан как минимум в ковид, когда все остановилось, и в образовании не знали, что делать, не знали, как проводить приемную кампанию. Именно в этот момент все вузы, даже ректора, которые продолжали критиковать ЕГЭ, признали, подняли руки кверху и сказали: «если не будет ЕГЭ, мы приемную кампанию этого года не проведем». И просили министров, и Рособрнадзор ни в коем случае не отменять единый государственный экзамен в ковид. Никакие прокторинги им не помогали, они все это просчитали, и какие-то иные модели поступления в вуз. И мы провели ЕГЭ. Два года – ни одного возмущения, как пришел кризис в виде ковида, как только кризис отошел в сторону, мы снова начали говорить вот об этих процедурах.Я длинно ответил, может быть, мое личное мнение, что экзамен стал объективным, он на руку ребятам, которые реально готовятся и сдают. Эти ребята практически все, 100% поступают в высшие учебные заведения. Может быть, я не отрицаю, не всегда на бюджет. Это зависит тоже от того, какой подход при поступлении в вузы, какой вуз выбрали они, где какой конкурс, но мое мнение, что вот те, в первую очередь, граждане, которые не имеют возможности, как в 80-х и 90-х, решить проблему иным путем, они больше всего раскачивают лодку по поводу экзаменов, и она на данный момент, по мне, достаточно искусственна: две сферы, лайки, цитируемость. А вторая – недовольство тем, что она не может этот путь никак обойти.– Продолжая тему главного экзамена, с 1 сентября 2025 года планируется внедрить новую систему высшего образования. В связи с этим планируется ли как-то, именно в связи с переходом на новую систему высшего образования, какие-то конкретные изменения в экзамен вносить?– Экзамен, Единый государственный экзамен – это выход на новую ступень, на новый уровень, который у нас называется высшим образованием. Изменения внутри этого уровня никак не касаются вот этой «входной калитки», поэтому у нас изменений никаких нет. Еще раз говорю, модель, она устоялась, она себя оправдала. В связи с этим никаких изменений нет. Есть тонкие, ежегодные «настройки», такие революционные настройки, как сочинение, устный иностранный, информатика на компьютерах, мы вот эти замечания, которые копились годами, в принципе внедрили, они у нас работают и не показывают отторжения ни у выпускников, ни у учителей, ни у организаторов. Поэтому мы сейчас глобально в ближайшие годы точно менять не собираемся, а тонкие настройки, которые у нас есть, мы честно, всегда до 1 сентября нового учебного года всем озвучиваем.– В министерстве просвещения разработали для новых регионов учебник по украинскому языку для начальных классов. Но также говорилось о том, что в будущем могут быть разработаны учебники для старшей школы, для средней. Возможно ли в связи с этим появление украинского языка на ЕГЭ как добровольного, как иностранного языка может быть?– Мы не считаем наших украинцев гражданами зарубежного государства. У нас есть зарубежные языки, пять языков, и по ним есть экзамен. Украинцы – граждане Российской Федерации являются такими же гражданами, как и татары, башкиры, чуваши, чеченцы, аварцы. Я могу долго-долго перечислять. Слава богу, наша страна очень и очень многонациональная, и по всем языкам у нас не предусмотрено сдачи в виде единого государственного экзамена, но никто не отменяет, вот вы правильно, почему учебник разработан? Потому что он в форме родного языка, по желанию ученика, неважно, в какой это школе будет происходить в Российской Федерации, по желанию ученика государство должно предоставить ему возможность изучать свой родной язык. И вот здесь Рособрнадзор, в том числе, мы будем внимательно отслеживать исполнение законодательства, права на изучение родного языка, не только украинского, а всех родных языков Российской Федерации.– Вы недавно говорили о том, что может появиться арабский язык на ЕГЭ как добровольный. Естественно, что нужно разработать сначала стандарты, затем учебники. Может быть, вы можете подробнее рассказать в этой связи, началась ли уже какая-то работа?– Смотрите, арабский язык – это вопрос, поднятый не сегодня, не вчера. Это вопрос, дискуссии об этом идут давно. Было письмо Духовного управления мусульман Российской Федерации в правительство, на имя Татьяны Алексеевны Голиковой, соответственно, мы получили поручение: министерство просвещения, Рособрнадзор – рассказать свое видение. Это правильный путь, который в принципе прошли до этого все языки в своем развитии, все языки, которые дошли до школы, и там их начали в правильном виде преподавать. Я сейчас говорю простыми словами, чтобы наши граждане понимали, о чем речь. Что значит правильный вид? В правильном виде, в первую очередь, чтобы арабский язык вообще, в какой-то мере, вот этот старт начался, сразу же я видел заголовки: все, арабский язык будет в школах преподаваться. Ну, нам надо же погорячее всем. Об этом вообще ничего сказано не было. Это были Фаизхановские чтения. Речь идет о следующем, чтобы понимать, нужно ли вообще энергию, ресурсы тратить всем – востребованность. То есть, есть ли у нас запрос у родителей и школьников на изучение арабского языка как иностранного в школе? Мы знаем, что несколько языков, вплоть до нескольких языков в школе можно у нас изучать, в основном в школе один язык и по выбору из тех, которые у нас имеются стандартно, из тех пяти языков, которые на ЕГЭ, в том числе, мы уже сдаем. Ну, вот китайский язык проходили из следующих соображений, сначала с министерством просвещения, мы мониторили ситуацию. А вообще, факультативно хотя бы, в школах, не в интернете, если это арабский язык – вообще в школах факультативно, есть прецеденты, сколько детей на сегодняшний день, вообще в целом, любая возрастная группа, любая параллель изучают этот язык? Был запрос, и тогда была начата работа, разработан был стандарт, потом учебник, выяснили, есть ли в вузах Российской Федерации, готовятся ли специалисты, учителя китайского языка? И когда вот эти все паззлы сложились, было принято решение: стандарт мы можем разработать, запрос общества есть, семь тысяч, дальше стандарт мы можем разработать, он был разработан. Дальше разрабатывали учебники, и параллельно мы смотрели, что происходит с преподавательским составом. Будут ли учителя? Мало ввести это все, если некому учить этому языку, то смысла в этом всем нет. Вот если мы хотим, и, если Духовное управление мусульман, мы в целом, общество в целом, и у общества есть этот запрос, хотим, чтобы арабский язык стал шестым языком, и по нему можно было сдать ЕГЭ, поступить в высшее учебное заведение, а еще один паззл, это что нужно для высших учебных заведений? То есть если они готовят арабистов, значит, вот им как раз этот язык нужен. То есть вся система должна выстроиться под запросы, а не так, чтобы я просто экзамен сдал, а этот экзамен никому не нужен, тогда и учить его никто не будет. Поэтому вот эти все составляющие мы объясняем всем. Соответственно, из этого поручения мы мониторинг проведем и посмотрим, какая же реальная картина. Это надуманная все-таки проблема, или она существует? И вот если мониторинг, как с китайским языком, покажет, что есть запрос, что много ребят по всей стране его уже изучают и ориентированы, то тогда мы дальше будем рассматривать вопрос, и министерство просвещения будет рассматривать вопрос о дальнейших шагах, вот в той цепочке, которую я сказал, путь этот не длинный. Мне понравились комментарии некоторых, статьи экспертов, когда они ссылались, что вот с английским все понятно. Вот арабский язык, если его начнут изучать, школьники пойдут на запрещенные сайты и будут читать, к экстремизму и так далее. Но мы все знаем, что у нас заблокированы сотни англоязычных сайтов, которые по сравнению с этим вопросом, что они сейчас творят по отношению к нашей стране, пытаются раскачать ситуацию внутри, но у них это не получается. Поэтому тоже здесь важно, чтобы общество понимало, что, если это все делается в школе, а у нас школа все-таки она светская, да? И мы понимаем, что у нас страна многоконфессиональная, и в каждой школе у нас ученики и учителя разных совершенно конфессий. Поэтому здесь, если даже это войдет в какое-то правовое русло и через какие-то многие годы все это появится, то все должны понимать, что тоже здесь люди неглупые, что учебник как раз-таки будет воспитывать в правильном русле отношение и к религии в том числе. Если мы арабский язык связываем, понятно, с исламом. Поэтому важно понимать, что если арабский язык, при всех обстоятельствах, которые я перечислил, если они сложатся в пользу изучения этого языка, то надо понимать, что, если появился предмет, конечно же, и воспитательная составляющая, и вопросы, связанные с экстремизмом и терроризмом, все эти вопросы будут учтены. И наоборот, вся работа будет проводиться как раз-таки в правильном русле. Нас пугали китайцами, мы изучаем английский, хотя это страна недружественная, является основным языком, да, многие скажут, что это язык дипломатии, но многие англоязычные ресурсы сейчас заняли откровенно такую террористическую позицию по отношению к нашему государству. Я думаю, здесь дело не в изучении языка, а в формировании личности, на это надо больше упор делать.– Вы говорили про мониторинг востребованности, про арабский язык, он еще не начался или начался уже мониторинг?– В рамках поручения мы будем исследовать вопрос. Запросы будут, как и с китайским, будем исследовать, в каких вузах РФ вообще есть подготовка преподавателей. Сколько кафедр у нас в стране и сколько факультативно при школах, только после этого только мы будем принимать решение. Были, я знаю попытки ряда регионов, не буду называть, в прошлом совместно с федеральным центром разрабатывать учебники, но эта работа очень тяжелая, и арабский язык, как и китайский, очень непростой. А вообще вопрос не просто так появился, ниоткуда, был визит Сергея Сергеевича Кравцова (министра просвещения РФ – ред.) в Арабские Эмираты, в Саудовскую Аравию. Там этот вопрос поднимался, поднимался не односторонне, очень сильно заинтересованы эти две ведущие арабские страны в изучении русского языка у себя, в открытии русских школ у себя. То есть вот это заблуждение, что мы востребованы в каких-то странах третьего мира, это абсолютная неправда. Вот уже одна школа, Примаковская гимназия, есть филиал в Абу-Даби, а неделю назад, я пока не буду, так скажем, карты раскрывать, еще одному нашему российскому образовательному учреждению после проведенных переговоров предложено, выделено на выбор, не так, что вот только здесь, на выбор три места для строительства русской классической школы в Дубае. Если бы этого запроса не было, в Дубае земля сколько стоит, понимаете? Абсолютно бесплатно выделяется земля, стройте русскую школу с преподаванием на русском языке, и интерес заключается не в том, что жители Российской Федерации, которые там временно проживают или долго проживают, а интерес заключается в том, что они заинтересованы, чтобы дети, арабские дети учились в этих школах. То есть они тоже поняли, значит, систему британских американских школ, какие ценности с детства закладываются им. И арабам эти ценности не нравятся. Арабам ближе сердцу русские ценности, российские ценности. Поэтому диалог был такой, и в этом диалоге говорилось о том, что они готовы помогать, если есть такая необходимость и запрос в развитии арабского языка в Российской Федерации. Это абсолютно нормальная форма сотрудничества. Также мы такую работу проводили с Китайской Народной Республикой, китайский язык у нас набирает обороты, количество изучающих и сдающих тоже увеличивается. Поэтому это нормальная работа, но, к сожалению, часть общества, часть экспертов всегда хотят это политизировать, найти в этом какой-то подвох. Ну и визит, как принимали нашего президента в Арабских Эмиратах, Саудовской Аравии? Это тоже говорит о том, что ближайшие несколько десятилетий точно связи и экономические, культурные, будут просто увеличиваться. Но без знания ими нашего языка, без знания нашими коллегами арабского языка, уже есть большой запрос на переводчиков, а их не хватает катастрофически, что с китайской стороной, что с арабскими миром. Это не крен в сторону Востока и так далее, это может быть наоборот, выравнивание ситуации, слишком большой крен был, наверное, на Запад, и чем нам это обернулось, понятно. Пусть будет равновесие. Мы со стороны образования это равновесие пытаемся тоже, как можем, поддерживать.– В Госдуме предлагали дать возможность выпускникам пересдавать единый государственный экзамен, не на следующий год, а в тот год, в который экзамены сдавали, как Рособрнадзор относится к такому предложению?– Смотрите, мы разные модели пробовали, пробовали в середине года, у нас все время снова же вопрос: давайте сделаем что-то, чтобы стало легче, было меньше стресса, поменьше переживаний и так далее. Мы не против этого всего, но просто те цифры и апробации, которые мы проводили, даже не апробации, вот один год мы внедрили возможность сдачи в феврале русского и географии, заявилось на всю страну 96 человек. Вся страна подготовила пункты сдачи, потратилась на организаторов, напечатать, разработать контрольно-измерительные материалы и так далее на 96 человек. Нет смысла в этом, когда в основную волну сдает 700 тысяч человек, для 96 человек делать в феврале ежегодно. Поняли все эксперты, увидели цифры, увидели прецедент. Больше никто практически никогда не говорит: в середине года давайте сдавать. Второй момент: если у нас поступление летом, какой смысл сдавать в середине года? То есть все будут ждать до последнего, потому что есть время еще лучше и больше подготовиться. Это вот одна, вторая, с пересдачами. Мы не против, но во всем должно быть положительное и понятное зерно. Кто-то сдаст, кто-то не сдаст. Те, кто не сдали, потом поступить не смогли. Они начнут говорить: «а вот если бы на пересдачу пошел, я бы, наверное, поступил». То есть, пойдя навстречу одним, мы должны понимать, что другая «армия» будет недовольна. Третий момент, период проведения экзаменационной кампании ЕГЭ и период проведения кампании зачисления в вуз, они как два перетекающих в друг друга события. Чем больше экзаменов мы вводим в линейку, тем больше наша волна экзаменов ЕГЭ растягивается. И тем меньше времени у приемных комиссий в вузах. Тем меньше времени у них, и всегда это стоит на грани срыва. Рособрнадзор готов и до 1 сентября ЕГЭ проводить. Это не проблема. То есть вообще, и пересдавать можно много раз, но мы же должны понимать, что не просто так все было создано. Еще раз говорю, мы не против абсолютно. Но с принципами достаточной разумности. Пересдавать все точно не потянем, мы уйдем в сентябрь. Половина первого курса будет просто зачисления и приемная кампания. Одиннадцать лет же учились, вышли на финишную прямую, пересдавать, может быть, какой-то один из экзаменов, вот это предложение было, это можно обсуждать, но снова же, мы готовы. Но это должно быть не решение Рособрнадзора, как нам вменяют, что мы решили с калькулятором. Нет, это должно быть не решение Рособрнадзора, это должно быть консолидированное решение общества, институтов власти, всех, экспертного сообщества. Если все «за», то Рособрнадзор исполнит вообще без проблем.– С 2023 годом завершается Год педагога и наставника, было принято много разных мер, в том числе, для поддержки педагогов, как, например, сокращение бюрократической нагрузки. Есть ли регионы, которые закон о сокращении бюрократической нагрузки нарушают? Много ли их таких, и что они делают? Как именно они нарушают?– Смотрите, мы живем, это вопрос очень сложный, и его пытаются, эту задачу решить много лет. Но в принципе, я скажу, что ни разу так системно не подходили к нему. Второй момент, с чем не повезло, в какой период мы начали этим заниматься? Это переход от бумаги в цифру. И мы сейчас, не случайно мы этим начали заниматься, потому что градус кипения, он зашкаливает и сейчас приняты поправки в закон. Сейчас только по уровню школы идет работа. Пять документов, которые обязан заполнять учитель, если он не классный руководитель, то только три документа, если он классный руководитель – еще плюс два документа. Но, тем не менее, мы слышим сигналы. Мы видим, что есть недовольство. Мы отслеживаем не только нашу рабочую группу, но и чаты, чувствуется, что не все так хорошо, как бы мы хотели. Вот сейчас определены шесть пилотных субъектов. Это Москва, Московская область, Санкт-Петербург, Вологодская область, Нижегородская область и Пензенская область, и ряд высших учебных заведений, по всем уровням сейчас начали эту работу. Уровень детского сада, там эта проблема тоже у воспитателей существует, уровни школы, среднего профессионального образования, техникумы, колледжи, высшие учебные заведения. Проблемы у всех где-то одинаковые, где-то разные. Понятно, преподаватели, учителя, они особенно возмущены, считают, что все это медленно двигается. Здесь из принципа, знаете, «не навреди» можно порубать так все, что вот мы говорили о том, что мы ведущие в одном из предметов, чтобы потом мы не скатились вообще куда-то. Разумной достаточности работа должна быть проведена. Цель поставлена до 1 марта выйти уже в этих экспериментальных субъектах, в конкретном, дополнительном изменении в закон, определение перечней. Наша позиция, Рособрнадзора, мы эту рабочую группу возглавляем, в нее входят сотрудники Минпросвещения и Минобрнауки Российской Федерации. Не все с нами согласны, но мы считаем, что у преподавателей должен быть, как и у учителей, у воспитателей и преподавателей вузов и техникумов тоже должен быть свой перечень.Вторая проблема заключается в том, что бюрократической нагрузкой перегружена сама образовательная организация, уровень администрации, не учителя уже, преподаватели, а сама образовательная организация. До сотен мониторингов приходится заполнять образовательным организациям разных уровней, проходить мониторинги, точнее, сотен информационных систем. Понятно, что и государству это нужно, и важно, чтобы у нас все быстро летело, мы видим, с какими скоростями сайт, единый портал Госуслуг развивается. В начале он имел один формат, а сейчас другой, наверное, это одна из самых современных в мире таких опций, которые имеют граждане. Вот я общался с коллегами за рубежом, мало развитых стран могут оплатить там штрафы, налоги, и так далее несколькими движениями руки в своем гаджете. И это поражает их. Но чтобы эти системы заработали, нужно, чтобы в этих системах была информация.Вот такой переходный период, когда выстраивается единая система, будут схлопываться, информационные системы, которые дублируют одни и те же запросы. Надо вытравить историю, когда для подстраховки руководители образовательных организаций требуют, у них все есть в цифре, но они еще требуют от преподавателей, администрации школы, чтобы это все еще было в бумаге. То есть если два раза одно и то же действие делается, то трудозатраты увеличиваются в два раза, моментов нерешенных очень много. Поэтому пока мы что-то убираем, добавляется еще что-то в два раза больше. Вот все так стремительно сейчас идет. Но я надеюсь, мы не принимаем еще кардинальных решений, и генеральная прокуратура подключилась к этому процессу, я надеюсь, реально «пилюля» такая будет разработана к марту, и я надеюсь, и мои коллеги тоже надеются, что с 1 сентября 2024 года те поправки, которые будут приняты, методические рекомендации, нормативно-правовая база, еще раз говорю, не только у школьных учителей.И момент, связанный с контролем, надзором исполнения этих изменений, он очень важный. И можно любой закон написать. Если он не исполняется, то грош ему цена. Нам еще до 1 марта нужно разработать совместно со всеми участниками, у нас был диалог с генеральной прокуратурой, министерством просвещения, они тоже признают, что нет на сегодняшний день, например, меры административного воздействия на человека, который является источником формирования этой работы. Поэтому закон есть, наказания условно нет. Если нет наказания, то закон для многих звучит как формальная история. Очень много сейчас «иксов и игреков» надо докрутить, но сделать это надо правильно, чтобы действительно облегчить жизнь образовательных организаций и преподавателя, а не еще большие сложности создать. Не закон ради закона и изменения какие-то ради закона, вот мы это выполнили все, а для того, чтобы действительно этот механизм заработал. На данный момент на базе шести пилотных регионов идет апробация, что входит в эту апробацию: мы апробируем те перечни документов для преподавателей всех уровней, воспитателей детских садов, учителей школ, преподавателей колледжей и вузов и апробируем обсужденные уже нами в экспертном сообществе перечни, по принципу самодостаточности документов, которые должны быть и должны формировать образовательные организации этих же четырех уровней. И вот в период апробации мы должны понять, слишком широким мы этот перечень оставили, нужен ли он вообще на практике или наоборот, мы до того его сузили, что это очень сильно вредит системе. И обратную связь мы как раз хотим услышать не от региона, от образовательной организации, от обычного педагога, учителя, воспитателя и от руководства образовательной организации тоже всех уровней. К 1 марта у нас эта апробация завершается, у нас будут уже выработаны рекомендации для двух министерств, будет отчет отправлен в правительство, и на основании этих рекомендаций, отчета будет принято решение о внесении дополнительных поправок в закон. Если поправки в закон вступят, дума их примет, они пройдут все инстанции, то нам, Рособрнадзору поручено, мне, вот я для своих коллег тоже выставил, у нас целевая история, чтобы 1 сентября 2024 года все эти изменения вступили в силу. И самое главное, с 1 сентября нужно, и об этом мы разговаривали и с генпрокуратурой, договориться о том и понимать, как мы сможем контролировать процесс исполнения этих статей, если эти статьи не будут исполняться, то воз будет и ныне там. То есть система годами, десятилетиями привыкла копить документы, откладывать их впрок. Вот здесь больше надо будет всех, все уровни отучать от того, что больше не требуется, не надо отвечать на эти запросы, их можно просто выкинуть в мусорку, они не требуют от вас обязательного реагирования. Вот эту привычку и сейчас до сих пор очень тяжело искоренить.– К 2024 году, к 1 сентября это уже не только по школам, по всем уровням образования, я правильно понимаю?– Да.– Также хотелось продолжить разговор о проверочных работах. Отменили проверочные работы по иностранному языку. Какие-то планируете еще изменения?– Модель всероссийских проверочных работ, ну, когда-то были министерские контрольные работы в Советском Союзе, мы уже давным-давно этот опыт решили перенять, и каждый год мы двигались к такому оптимальному, удобному, золотому стандарту для школы, чтобы им удобно было проводить, чтобы эта процедура была понятна, не вызывала отторжение. Вы знаете, весна прошлого года, наверное, самая тихая, спокойная для ВПР, она прошла спокойно. Ту модель, которую мы избрали, она, в конце концов, дала свои плоды. Сейчас пишется не по всем предметам, пишут русский язык, математику – это обязательные, два других предмета во всех параллелях пишутся. За две недели только в школе узнают, что это контрольная по этому предмету, ну, чтобы не было, как мы часто слышим, какого-то натаскивания с 1 сентября на тот или иной предмет, если они знают об этом заранее. Летом этого года я лично сам принимал участие непосредственно с учителями в обсуждении комфорта проведения всероссийских проверочных работ, что необходимо докрутить, так скажем, изменить, что учителям нравится. Что предложено в рамках обсуждения модели этого года: иностранный язык у нас преподавался только в одной параллели, и мы в этом году, не из каких-то политических соображений, иностранный язык у нас в этом году писали только в одной параллели, в седьмом классе. И не из каких-то соображений, что мы закрываемся от кого-то или из соображений того, что все-таки этот вопрос надо доработать. Если мы проводим Всероссийские проверочные работы, то надо их, как и все предметы, наверное, начинать с четвертого класса, как в других предметах, если он изучался до этого, до этого уровня, до этой параллели, и решили посмотреть в этом году эту модель. Это не значит, что в следующем году у нас он не вернется или не вернется во все параллели. Мы посмотрим. У нас как общество настроено, то мы говорим что-то сократить, как только мы сокращаем, мы видим теорию заговора, верните, возвращаем, снова потребность сократить это. Поэтому мы ищем такую золотую середину, в первую очередь иностранный, как у нас, мы приостановили, не совсем удобно его по форме проводить сейчас, в той форме, которая есть, мы как бы ушли, пока взяли паузу, ушли в доработку. Вот, например, в экзамене у нас есть устный иностранный и часть ВПР, вообще логика ВПР у нас выстраивается так, что это тоже борьба с репетиторством. Вообще логика проведения наших оценочных процедур сейчас выстраивается в последние годы, что ВПР, ОГЭ и ЕГЭ все-таки – это плавный переход из одной процедуры в другую. И я искренне надеюсь, что мы уже близки к финишу, так скажем, к завершению этой нелегкой задачи. И вот этот бесшовный переход позволит, в том числе, снизить вопрос, связанный с репетиторством. Мы надеемся, что услугами их, благодаря грамотной вот этой постройке, все меньше и меньше выпускников и родителей будет пользоваться.– В состав России вернулись четыре региона, как там проходит обучение? Как обстоят дела с лицензиями? Можно ли сказать, что интеграция уже завершилась?– Мы экстренно среагировали, нашим предложениям пошли навстречу в правительстве и все субъекты, все образовательные организации получили, в отличие от Крыма, где были проблемы у нас, право получить сейчас лишь временную лицензию и аккредитацию. Практически 100% организаций эту процедуру прошли, и образовательный процесс у них идет полным ходом. Понятно, что все образовательные организации по всем уровням перешли на российские образовательные стандарты. Понятно, что ребятам, преподавателям нужно время для адаптации. Они не виноваты, что так произошло. В Донецкой народной республике и Луганской народной республике ситуация попроще, они все эти годы уже занимались по нашим в основном стандартам. Херсонская область и Запорожская область – здесь, конечно, вопрос потяжелее, потому что ни преподаватели, ни учащиеся до сих пор по нашим стандартам не занимались. И име